ОВОКДКУ

В далёком 1967 году в размеренную жизнь Кавказского Краснознамённого суворовского военного училища вмешалось решение больших верхов: – на базе нашего училища создать высшее общевойсковое командное училище. Нам, 14 – 16-летним мальчишкам не сразу стало понятно, что бы это значило в нашей дальнейшей нашей жизни.
Первый звонок прозвенел зимой 1967года. В один из выходных дней нас построили, выдали сапоги-чулки от химкомплектов и повезли за город на берег горной речки добывать бут. Бут – это такие скруглённые камни размером с кулак, которые были в изобилии по берегам речки и на мелководье. Сначала собирали их в кучи на берегу, подъезжали грузовые машины, мы их загружали и куда-то этот бут увозили. Куда? Кто-то объяснил: – на строительство полигона в районе села Тарское, а полигон нужен для будущего общевойскового училища. Слегка промокли, слегка помёрзли, но к сумеркам вернулись в училище.
Такие поездки на сбор бута, копание различных канав, траншей…, в общем, на всякие виды работ, связанных с подготовкой к строительству необходимой инфраструктуры для нового училища стали регулярными, в основном в выходные дни, но в случае необходимости, и в учебные.
Ближе к весне, различных хозяйственных работ, связанных со строительством и перестройкой некоторых помещений, прибавилось. Изначально, как нам объяснили, училище должно было быть по профилю физической подготовки, по типу Ленинградского ВОКУ.
Здание нашего училища, построенное в 1903 году для кадетского корпуса, имело систему калориферного отопления. Это значит, что в помещениях не было, привычных нам, батарей отопления. В подвалах здания были огромные печи, нагревавшие воздух в специальных камерах, из которых нагретый воздух по вертикальным каналам (калориферам) поднимался вверх, в обогреваемые помещения. Стены здания были из кирпича, очень широкие, поэтому внутри стен свободно размещались вертикальные каналы калориферного отопления. А недавно прочитал в Интернете, что по длине периметра здание нашего училища занимает второе место в Европе!
В подвалах начали строить анатомические классы. Для этого нужно было ломать старое, чтобы построить новое. И мы этим небезуспешно занимались в свободное и не совсем свободное от занятий время. Построили. Облицевали всё белой кафельной плиткой. После этого училище перепрофилировали на инженерное и все эти работы оказались ненужными.
Участок южной части училища ограничивался тремя красивыми крепостными башнями, соединёнными между собой двумя высокими крепостными стенами, длиной более 300 метров. Между этими стенами у нас был тир, где мы учились стрелять из автоматов Калашникова. Это старинное ограждение кому-то показалось лишним, поэтому приказали его снести. Подогнали наш училищный танк Т-34 и он своей клиновидной передней частью ударил в угол одной из башен…, на 10 – 15 см. смял кирпичи, при этом соседние кирпичи даже не треснули. На этом попытки использовать танк для разрушения крепости закончились. Перешли на ручной режим, – по кирпичику. Каждый день, в свободное от занятий время и в выходные добивали красивое историческое строение.
В 2018 году, побывав на месте, где была разрушена крепость, представил себе, как гармонично сочеталась бы старинная крепостная стена с Аллеей славы через дорогу. Было бы что-то схожее с архитектурой Красной площади. Или мне так только кажется?
«Чтобы на спортивных снарядах одновременно мог заниматься батальон», – под таким девизом началась перестройка спортивного городка. Не знаю другого суворовского училища, у которого территория была лучше, чем нашего, кавказского. Полноразмерное футбольное поле, вокруг которого, как правило, проходит 400-метровая беговая дорожка, было отдельно, само по себе. А беговая дорожка окружала комплекс спортивных сооружений: баскетбольную и волейбольную площадки, ямы для прыжков в длину и в высоту, секторы для толкания ядра и метания диска, различные спортивные снаряды и т.д. Почти всё нужно было снести и на этом месте построить из металлических труб длинные брусья, перекладины и другие спортивные сооружения. А для этого нужно было: всё демонтировать, собрать мусор, вывезти, спланировать, выкопать, забетонировать, приварить, очистить и покрасить, не говоря о благоустройстве территории. И всё это на площади равной футбольному полю. Заодно привели в порядок беговую дорожку.
С появлением в общевойсковом училище одного из заместителей начальника училища, полковника, началась эпидемия строительства бордюров по всей территории училища. Везде, где только можно, нужно и не нужно. Никакого бордюрного камня не было. Нужно было подровнять края асфальтовой дорожки, выкопать канавку под бордюр, уложить арматуру, закрепить опалубку, приготовить раствор бетона и т.д. Все дороги и дорожки в училище покрылись бордюрами и сопутствующими им лужами, – прекратился сток дождевой и талой воды. Но, нужно признать, что главная аллея, перед фасадом училища, особенно после устройства газонов с цветочками по обочинам, стала очень даже красивой.
Так постепенно повышалось наше строительное мастерство. К весенним каникулам 1968 года мы поняли, что под предлогом того, что каникулы очень короткие, домой отпустят только тех, кто живёт недалеко.
На каникулах мы оказались на полигоне в Тарском. Разместились в недостроенной казарме с ещё сырыми от свежей штукатурки стенами, кое-где ещё не было оконных рам. В конце марта отопление кто-то посчитал излишним, поэтому грелись в одной комнатке, где была печка, сделанная из железной бочки. Спали на армейских койках, поверх одеяла шинель, поверх шинели два матраса поперёк койки, ничего, не мёрзли, или не чувствовали холода от усталости. Строили вододром, гнёзда для палаточного городка. Для строительства дамбы, по правилам строительной науки, посередине дамбы должен быть глиняный пояс. Нужно было копать глину так, чтобы получались глиняные как бы кирпичи, из них строилась стена, которую засыпали грунтом. Построили. Посередине дамбы был сооружён подъёмный затвор. Всё было красиво до первого сильного дождя… Речка, превратившись в бурный поток, принесла пни с корнями, коряги, которые забили затвор, и речка сделала себе промоину в дамбе размером с пассажирский автобус, и потекла дальше, прихватив с собой какой-то дом ниже по течению. Дамбу починили.
Начав со строительства гнёзд для палаток, научились класть кирпичи. Работали мастерками с раствором, как заправские каменщики, поэтому вскоре нас перекинули на строительство столовой. Построили. Но столовую, на всякий случай, после нашего строительства, обнесли, для страховки, металлическим каркасом. Не слышал, чтобы она развалилась.
Так, до конца учебного года, чередовались учёба с работой.
1967 Учебный год для нас, суворовцев, начался в Орджоникидзевском высшем общевойсковом командном дважды Краснознамённом училище. В училище были сформированы 2 батальона курсантов. 1-й и 2-й курсы. Курсанты в основном были на год – три старше нас, но мы были старожилами, и у нас с курсантами сложились хорошие дружеские отношения. Были общие построения училища, общий развод нарядов и караула, вместе занимались в одних спортивных секциях, ходили друг к другу в гости в классы и казармы. Во всех городских мероприятиях, в которых принимало участие училище, мы были в одном строю, под общим командованием. И занятия, особенно по специальным дисциплинам, с нами проводили, как наши офицеры, так и офицеры общевойскового училища. В клубе, для каждой роты были выделены определённые места, но когда собирались все вместе, суворовцы и курсанты, то все перемешивались, все садились рядом со своими друзьями.
В училище появилось много новых офицеров, были сформированы кафедры по дисциплинам. Преподавателем кафедры физической подготовки прибыл подполковник Александр Иванович АВАКУМЯНЦ. Первый раз мы встретились с ним на утренней зарядке. Мальчишки, мы с юношеским гонором восприняли нового человека, но через 2 – 3 минуты от нашего гонора не осталось и следа, – так мог общаться Александр Иванович, без ощутимого давления, без всякого высокомерия, но уверенно, твёрдо и спокойно.
О Заслуженном тренере СССР, полковнике, участнике Великой Отечественной войны, мастере спорта по трём видам спорта, руководителе горной подготовки первых космонавтов СССР, начальнике СКА Ростова-на-Дону А.И. Авакумянце невозможно рассказать в рамках этого рассказа. Могу сказать, что, когда среди нас, суворовцев и курсантов, возникали какие-нибудь спорные вопросы, то утверждение, что так сказал Авакумянц, прекращало практически любой спор. Таким был авторитет Александра Ивановича, не говоря о его личных человеческих качествах.
Лагерный сбор, летом 1968 года, у нас был в горах недалеко от берега реки Урсдон и одноимённого села на другом берегу.
Установили 4 палатки, соорудили навес для столовой и начали разбирать узкоколейную железную дорогу. Приезжал мотовоз с платформами, рельсы грузили на платформы и увозили в посёлок УЗК, расположенный приблизительно в 15 километрах от нашего лагеря. Как нам объяснили, рельсы нужны были для Тарского полигона, чтобы по ним буксировать мишени для стрельб.
Как и положено в военном лагере, была организована внутренняя служба. Дневальный был вооружён автоматом Калашникова (учебным) и наряд занимался круглосуточной охраной территории лагеря, техники (трактора и автокрана) и складированных рельсов; что-то типа патрульной службы. Со временем в лагере начали появляться местные мальчишки из близлежащего села, которые быстро разведали, что АК учебный и стрелять не может. А рельсы, в далёком горном селе, оказались очень ценным строительным материалом. Начали местные мужики по ночам перевозить их себе в хозяйство. Охранявших, просто посылали подальше, не обращая на них внимания. Тогда наш командир роты принял радикальное решение, – привёз 2 наших боевых автомата и пару «цинков» с патронами, но холостыми.
Нужно отметить, что три предвыпускные роты суворовцев назывались строевыми, и за нами было закреплено боевое оружие, положенное по штату роты.
На ночь дежурным выдавали по два снаряженных рожка… После однократного реального применения предупредительной очереди из автомата хищения рельсов прекратились. А оружие, особенно ночью, периодически применялось, если «вдруг что-то показалось»; за это нас не ругали, считалось, что отрабатываем тактику ночного боя в составе отделение – взвод.
Со временем в посёлке УЗК, рядом с заброшенным и полуразрушенным станционным зданием, скопились большие штабеля рельсов. Выяснилось, что вывозить их оттуда автомобилями невозможно. Поэтому было принято решение продлить узкоколейную железную дорогу до пересечения с нормальной железной дорогой. Для этого узкоколейку нужно было продлить по ровному полю метров на 500. Сказано – сделано! Рельсы – есть, шпалы – выбирали из старых, костыли – есть. Нас, несколько человек, перевели с разборки на строительство дороги. Поселились в этом полуразрушенном станционном здании, вплотную от стенки до стенки одной из комнат поставили койки, заколотили окна фанерой, досками, – всё, можно жить, но главное – работать. Готовили себе сами, поваром был Олег Рубцов, справлялся, готовил хорошо.
Через несколько дней дорога была готова. Посмотрел на неё моторист нашего мотовоза, Майрбек, здоровенный мужик, условный чемпион Осетии по борьбе потому, что равных ему в весовой категории не было, и сказал, что по этой дороге на мотовозе он не поедет. А вот разогнать гружённые рельсами платформы и пустить их по инерции по нашей дороге, – можно попробовать.
Я стою на тормозе, на такой площадочке в конце платформы, которая несётся по построенной нами «магистрали», и слышу, как периодически лопаются шпалы под рельсами. Однако, всё обошлось, испытания прошли успешно и «дорога жизни» полигона заработала.
Настало чудное мгновенье, – отъезд в училище, получение отпускных билетов и домой, на каникулы. Целых полтора месяца ни подъёмов, ни отбоев!
В отпуском билете значилось, что после окончания отпуска обязан прибыть в г. Казань, Казанское СВУ. Тогда мы ещё не знали, что начальник Казанского СВУ, под страхом «строжайшего наказания» запретил своим суворовцам общаться с нами, «кавказцами». Но выпускной год в Казанском СВУ – это отдельная песня.

Юрий Рогозин