Виктор Солодухин – кадет нашего взвода. Мы не были с ним близкими друзьями, но тем не менее, часто говорили об общих проблемах. И у него, и у меня не было отца – нас воспитывали матери. Он мне рассказывал о жизни в Душанбе, откуда он был родом. А я, в свою очередь, о жизни в Алма-Ате. Когда мы выпустились из Казанского СВУ, то разъехались по разным местам. Я с Сашей Пахтановым отбыли в Москву на экзамены в Академию химической защиты, а мой тезка – Виктор Солодухин поехал поступать в Ленинград в Военно-медицинскую академию. К сожалению, мы так больше и не встретились. Много лет спустя я случайно узнал, что кадеты нашего училища ежегодно встречаются 9 Мая у метро Кропоткинская. Там я встретил много своих однокашников: Сашу Пахтанова, Сергея Галкина, Юру Рогозина, Николая Шкуро, Володю Чемикосова и других. Интересуясь судьбами своих одноклассников, я спрашивал и про Витю Солодухина. Но никто не знал и не мог сказать, где он и что с ним. Тогда я решил поискать в интернете и наткнулся вот на эту статью в газете “Рязанские Ведомости”.
Рязанские ведомости от 2006-11-15
“Я к вам пишу…”
Кто поможет инвалиду первой группы?
В 1975 году Виктор Михайлович Солодухин закончил Ленинградскую Военно-медицинскую ордена Ленина Краснознаменную академию имени С.М. Кирова и получил квалификацию военного врача.
А пятидесятичетырехлетним попал в хирургию Московской клинической больницы 20 с диагнозом отморожение обеих стоп. Ему ампутировали обе голени. Позже признали инвалидом I группы по общему заболеванию.
Письмо Виктора Михайловича в нашу редакцию – и крик отчаяния, и надежда на помощь.
“Я очень прошу помочь… – пишет Солодухин. – А дело в том, что раньше я, сын, жена жили в комнате коммунальной квартиры – 18 квадратных метров. При приватизации жилья сын упросил приватизировать комнату только на себя, а жить, обещал, станем вместе. Вскоре он женился, родилась у нас внучка. На 18 квадратных метрах стало жить уже 5 человек…”.
А далее события развивались таким образом: у Виктора Михайловича и его жены сдало здоровье, и они вынуждены (!) были в ноябре 2004 года уйти жить на съемную квартиру – 3,5 тысячи рублей платили хозяйке и 500 рублей за коммунальные услуги.
“После всех оплат у нас остаются крохи, – продолжает свой горестный рассказ Виктор Михайлович, – еле-еле хватает на самые дешевые продукты. Вещи не покупаем, штопаем старое. А если хозяйка и городские власти повысят оплату за квартиру и коммунальные услуги, окажемся мы на улице. Живем впроголодь, нищенски. Пусть дадут нам малосемейку или общежитие. Согласны на любое”.
Виктор Михайлович уведомляет редакцию, что о своей острой социальной проблеме неоднократно писал руководителям города и области, в облдуму, Госдуму, в Москву федеральным властям. И что же?
“Выявилась одна закономерность – письма мои попадают не к адресатам, а к чиновникам аппаратов, которые чаще всего присылают мне формальные ответы, набралось их уже более 40”.
Солодухин приходит к выводу, что те, кому он непосредственно пишет, о его боли не знают, все “замыкается” на работниках аппарата.
Поэтому очень просит он рассказать его историю в газете, обосновывая свою просьбу такими словами: “Глядишь, руководители прочтут вашу газету и примут реальные меры для помощи мне и моей жене”.
Татьяна Барановская
Я тут же бросился к телефону, нашел редакцию и автора статьи. Уговорил ее найти Виктора и дать мне его координаты. Я уже представлял, как мы встретимся и обдумывал, чем могу ему помочь. Через день мне позвонила журналистка и сообщила, что Витя умер, а сын (этот недоносок, отобравший комнату у отца) отказался с ней разговаривать. Вот такая грустная история. Кадет, честно послуживший своей Родине, оказался никому не нужен.